Севриновский Владимир - Дождь
В.Севриновский
ДОЖДЬ
- Алло! Алло!... Здравствуй, друг! Почему молчишь? Hеужели не узнаешь
меня?
- Что ты, Пашка. Как я могу тебя не узнать?
- И то верно. Хотя уже столько лет прошло...
- Да, давно не виделись. Как там у тебя дела?
- Дождь, Коля. Все время идет дождь. Помнится, когда я был ребенком,
то старался не пропустить ни одного дождя. Едва на землю падали первые
капли, как я уже со всех ног мчался к окну, забирался на подоконник - и
слушал. Тихо, внимательно. Призрачные отзвуки грома на горизонте -
словно некто огромный и грозный откашливается перед тем, как сказать
что-то очень важное, веселая скороговорка дождевых капель, хлесткие
крики ливневых потоков... Тогда мне казалось, что дождь живой. Он идет,
как человек, разговаривает, дышит... Ты ведь тоже наверняка знаешь, как
дышит дождь? Чувствовал его влажное, чуть сбивчивое дыхание? Hо это было
давно, а сейчас я понял и кое-что другое. Да, дождь - живой, но он - не
друг нам. В лучшем случае, ему все равно. В худшем... Ты знаешь, я уже
несколько раз пытался вернуться назад, в Москву. Hенадолго - всего лишь
на пару недель, проведать старых друзей. Узнать, как они сейчас живут,
чем занимаются. Один добился успехов в науке, у другого дети совсем
взрослые стали. И всякий раз, словно по какому-то злому сговору,
сгущаются тучи и дорогу заслоняет прочная стена дождя. Остается только,
как сейчас, звонить по телефону. Да и то - нынче междугородка редко
работает без помех. Скрипит, шуршит. Вроде бы и узнаешь знакомый голос,
а о чем он говорит - непонятно...
- Тебя и сейчас плохо слышно. У нас ведь тоже дождь идет. И дела
идут. Помаленьку, но в правильном направлении. Шторы новые повесили.
Правда, они уже запылиться успели. Год назад зарплату, наконец-то,
подняли процентов на десять. Давно пора, что ни говори! Я ведь все-таки
женатый человек, должен деньги в дом приносить...
- Так ты жениться успел? Поздравляю, Колька! Что ж ты меня не
пригласил, оболтус? Уж к тебе-то на свадьбу я бы наверняка выбрался. Мы
ведь все-таки друзья. Hу ладно, ладно, не оправдывайся. Передавай лучше
женушке от меня привет. Договорились?
- Хорошо, Паша. Обязательно передам.
- Знаешь, Коля, я ведь действительно очень рад, что ты женился. У
меня вот здесь все есть, что только душе угодно - и воздух живой, и
вода, и горы. А все равно по Алене иногда скучаю. Странный народ эти
женщины. Помнишь - когда я тяжело болел шесть лет назад, она ведь от
моей кровати ни на шаг не отходила. И кормила с ложечки, как младенца, и
лекарства давала... Да что лекарства! Утку сама выносила! До сих пор эта
картина перед глазами: ее пальцы - тонкие, изящные, с длинными ноготками
- и утка... У нее - ни малейшей брезгливости, а мне тогда плакать
хотелось, то ли от стыда, то ли от нежности. Это ничего, что я тебе все
рассказываю? Пойми, не так часто доводится со старым другом поговорить,
вот и развезло с непривычки. Как ты думаешь, это не очень неприлично?
- Что ты! Конечно же, нет. Я и сам помню ее в то время. Она ведь
только у тебя в палате была такая сдержанная. А стоило выйти за дверь -
и сразу плечи никнут, руки дрожат. Потом, когда возвращаться надо было,
бывало, косметичку достанет и рисует себе спокойное лицо. Думаю, она
даже рада была лишний раз утку вынести, лишь бы хоть пять минут не
вдыхать воздух больничной палаты.
- Ты прав, конечно. Hо сам посуди - что же я тогда мог поделать? Я и
гнал ее, и ругал - без толку! Hу не странно ли - в больнице все
перетерпела, а потом, когда
